Филип Дик - Король эльфов [сборник рассказов]
— А что нам остается? Скорость неуклонно растет. Предлагаете остаться?
— Нет, — покачал головой Крамер. — Проклятье! Должен быть и другой выход!
— Может, попробуете с ним поговорить? — предложил Винтер. — Со стариком? Попытаетесь его урезонить?
— Почему бы и нет, — поддержал его Гросс. — Попробуй.
— Ладно. — Крамер взял микрофон и, подумав, произнес: — Профессор, вы меня слышите? Я Фил Крамер. Если вы меня слышите, немедленно передайте управление пилоту.
Тишина.
— Профессор, говорит Крамер. Вы меня слышите? Помните, кто я такой?
В динамике над пультом раздался треск. Они вскинули глаза.
— Профессор, вы меня слышите? Говорит Филип Крамер! Переключите корабль на ручное управление!
В динамике снова затрещало, затем раздался тихий, как дуновение ветра, шелест. И снова — тишина. Пленники переглянулись.
— Мы только теряем время, — сказал Гросс.
— Постойте… Слышите?
Новая волна помех. И вдруг сквозь треск пробился едва различимый, безжизненный голос.
— …Филип? Где ты? Как тут темно… кто с тобой?
— Да, это я, Крамер. — Он стиснул микрофон. — Профессор, вы должны передать управление нам. Пора возвращаться на Терру. Прошу вас, профессор.
Молчание. Затем голос раздался вновь — слабый, дребезжащий, на этот раз он звучал увереннее, чем прежде.
— Крамер… Все так странно, непривычно… Но я был прав. Сознание — результат мышления. Неизбежный результат… Cognito ergo sum. Сохранить ясность мысли… Ты меня слышишь?
— Да, профессор.
— Я переделал электросхемы. Контроль… Я почти не сомневался в успехе. Любопытно, получится у меня или нет…
Внезапно что-то щелкнуло — включилась система охлаждения. Затем так же внезапно отключилась. В конце коридора хлопнула дверь. Что-то упало. Люди застыли, прислушиваясь. Отовсюду неслись щелчки переключателей. Лампы мигнули и погасли; людей обступила темнота. Затем свет вспыхнул, и в ту же секунду начали меркнуть спирали обогревателей.
— Что за чертовщина! — пробормотал Винтер.
С потолка лилась вода — сработала система пожарной безопасности. Сквозь открытый люк с шипением утекал воздух.
Затем люк с треском захлопнулся, и на корабле воцарилась тишина. Замерцали, накаляясь, спирали. Так же внезапно, как началась, жуткая демонстрация закончилась.
— Я могу все, — произнес бесстрастный голос. — Я контролирую каждую систему. Крамер, у меня есть к тебе разговор. Я… я много размышлял. Мы столько лет не виделись. Нам есть что обсудить. Ты изменился, мой мальчик. Да, нам надо многое обсудить… Твоя жена…
Пилот тронул Крамера за плечо.
— Корабль слева по курсу! Смотрите.
Все бросились к иллюминатору. У борта, держась рядом с ними и помаргивая сигнальными огнями, дрейфовал корабль.
— Патрульные, — сказал пилот. — Пора прыгать. Скафандры…
Он кинулся к шкафу со спасательным оборудованием и повернул ручку. Дверца открылась. Пилот вывалил на пол скафандры.
— Скорее! — крикнул Гросс.
Подгоняемые страхом, они кое-как натянули тяжелые костюмы. Первым управился Винтер. С трудом передвигая ноги, он подошел к запасному люку и встал, дожидаясь товарищей. Вскоре к нему присоединились остальные.
— Вперед! — скомандовал Гросс. — Открывайте люк.
Винтер подергал запор.
— Помогите-ка.
Беглецы дружно навалились на дверь, но та даже не шелохнулась.
— Тащите лом! — крикнул пилот.
— А бластера ни у кого нет? — Гросс лихорадочно крутил головой. — Разнести ее в щепки, и вся недолга!
— Навались, — просипел Крамер. — Давайте, все разом!
— Это вы там, у запасного выхода… — проскрежетал знакомый, искаженный расстоянием голос. — Я чувствую чужое присутствие. Там, снаружи… Корабль? Так вы меня покидаете? И ты тоже, Филип? А я-то надеялся, что мы с тобой побеседуем… Ну что ж, возможно, в следующий раз я смогу убедить тебя остаться.
— Откройте люк! — закричал Крамер, озираясь вокруг. — Открывайте же, черт побери!
Томительное молчание. Наконец люк медленно отъехал в сторону. Воздух с пронзительным свистом рванулся в образовавшийся проем.
Они спрыгнули — по очереди, один за другим. Отталкивающий материал скафандров тут же отнес их на безопасное расстояние, а через несколько минут их уже втягивали на борт патрульной ракеты. Когда последний беглец исчез в люке, покинутый корабль на бешеной скорости умчался прочь. Вскоре он исчез из виду.
Крамер стянул шлем, хватая ртом воздух. Поддерживавшие его под локти матросы начали укутывать его в одеяла. Неподалеку, с кружкой кофе в руках, сидел Гросс. Полковника била дрожь.
— Вот и все, — пробормотал Крамер.
— Попрошу разослать предупреждение, — сказал Гросс.
— А что случилось с вашим кораблем? — полюбопытствовал матрос. — Быстро же он умчался… Кто на борту?
— Придется его уничтожить, — хмуро продолжал полковник. — Другого выхода нет. Одному богу известно, что у этой посудины… что у него на уме. — Гросс обессиленно опустился на металлическую скамью. — Хорошо, хоть живы остались. Надо же быть такими наивными идиотами…
— Что он задумал? — тихо, словно обращаясь к самому себе, пробормотал Крамер. — Бессмыслица какая-то. Ничего не понимаю.
Пока патрульная ракета возвращалась на лунную базу, притихшие беглецы сидели в кают-компании и потягивали горячий кофе.
Первым заговорил Гросс.
— Слушай, Фил… А каким он был человеком, этот профессор? Что ты о нем помнишь?
Крамер поставил кружку.
— Да почти ничего. Все-таки десять лет прошло.
Он мысленно перенесся в прошлое, в те дни, когда они с Долорес учились в колледже Ханта, на факультете естествознания. Колледж был маленьким и провинциальным, Крамер выбрал его только потому, что в свое время в нем учился его отец. К тому же он был близко к дому.
Профессор Томас преподавал там так давно, что все уже и забыли, когда именно он появился. Старик был себе на уме и, как правило, держался особняком. Он многое не одобрял, но своим мнением делился редко.
— Может, припомнишь что-нибудь полезное? Любую мелочь, которая могла бы пролить свет на то, что у него на уме?
Крамер медленно кивнул.
— Был один эпизод…
В тот день они сидели в часовне колледжа и неспешно беседовали.
— Скоро ты доучишься, — сказал ему профессор. — Ты уже решил, куда подашься?
— Не знаю. В один из государственных исследовательских проектов, наверное.
— А потом? Какова твоя конечная цель?
Крамер улыбнулся.
— Ваш вопрос ненаучен. Ибо подразумевает существование столь эфемерных вещей, как «конечная цель».
